Российская система противодействия угонам КОРЗ из 90-х – как она работала и почему провалилась

Угон самолета многодетной семьей Овечкиных

https://youtube.com/watch?v=fY-A2sgeO0k

«Криминальная Россия», как любой хороший документальный сериал про криминал, не просто рассказывает о душегубах и серийных убийцах, но и обнажает проблемы общества и страны, в которой эти бандиты появились. В 80-е в СССР было немало историй захвата самолетов, но самая вопиющая и трагическая случилась в марте 1988-го, когда на первый взгляд безобидная семья Овечкиных почти в полном составе (мама Нинель и её 10 детей) предприняла попытку угона самолета Ту-154 с целью побега из страны. Некоторые из её сыновей были всесоюзными знаменитостями — в составе музыкального ансамбля «Семь Симеонов» они исколесили всю страну и даже побывали несколько раз за рубежом. Именно на гастролях в Японии ребята окончательно решили бежать.

В истории захвата Овечкиными корабля самое трагичное, что семье не хватило немного терпения, чтобы дождаться развала СССР. Можно быть точно уверенным, что в лихой России 90-, у них было бы больше шансов заработать. Но они этого знать не могли, поэтому ради свободы поставили на карту все. И это самое страшное: видеть, на что могла пойти ради глотка свежего воздуха вокруг, даже такая, казалось бы, дружная и сплоченная семья.  Безусловно, трагическая судьба семейства Овечкиных — один из самых щемящих душу выпусков за всю историю «Криминальной России».

Терроризм и война в Чечне

Война в Чечне, случившаяся в середине 90-х годов, была остановлена Владимиром Путиным посредством договоренностей с Рамзаном Кадыровым и предоставлении ему неограниченных полномочий на территории республики. 

Сегодня Кадыров заявляет о полной преданности действующему президенту, называет себя “пехотинцем Путина”. Он выстроил мощную систему из силовиков, которая вряд ли окажется лояльной к новой власти, особенно, к прозападной. 

Если уйдет Путин, могут произойти масштабные изменения в финансировании Чечни, вполне вероятно, что под давлением мирового сообщества там захотят провести новые местные выборы. Вероятно и проведение расследований, касающихся похищений и запугиваний людей. Допустит ли это Кадыров? Вряд ли. 

Так что чеченский конфликт, который стал одной из самых кровавых ран 90-х годов, действительно может вернуться. 

Похороны Абдуллаха Анзорова – чеченского террориста, убившего во Франции школьного учителя, которые прошли в Чечне с почестями, также свидетельствуют о наличии в республике людей с радикальными взглядами. А исламский радикализм, как известно, очень близкий сосед терроризма. 

Крах экономики

Одна из линий пропаганды проталкивает идею, что если вместо Путина придет другой политик, то страну вновь одолеет голодная перестройка с безработицей, гиперинфляцией и развивающимися предприятиями. 

Такие аналогии неуместны, прежде всего, потому, что сегодня особо и разваливаться нечему. Тотального краха, как в 90-х, уже не будет, потому что мы живем в другой стране, в совершенно другом типе экономики. 

Все советские предприятия приватизированы и адаптированы к новым условиям, либо давно разворованы, обанкротились естественным (или целенаправленным) образом.

У нас давно нет государственной монополии на внешнюю торговлю, фиксированных цен, централизованного госплана. 

Даже при тотальной революции сырьевые предприятия как были, так и останутся, уцелевшие заводы давно ориентированы на рынок, за исключением предприятий, полностью сидящих на госзакупках, но много ли таковых, и так уж сильно ли они пострадают?

Экономика России может пошатнуться из-за входа в эру дешевой нефти, политического застоя, разрушения международных связей, военного конфликта, сильной эпидемии вроде коронавируса.  

Но все-таки сегодня ситуация в корне различается с той, что была в конце 80-х. 

Как и почему националистическое движение разделилось в 2000-х

— В начале 2000-х в националистическом движении окончательно оформились три течения, которые прослеживаются и сегодня. Сохраняется общность среды: то есть их члены по-прежнему считают друг друга националистами и как-то иногда взаимодействуют, но между ними существует пропасть по ключевым вопросам.

Одно из направлений, в котором происходила дивергенция, представляли скинхеды: это была жестко расистская часть , антиисламская, в основном ориентированная против мигрантов из Центральной Азии, в меньшей степени — против мусульманского Кавказа. В последнее время эта категория представлена людьми типа БОРНа. При этом она интересным образом проевропейская — в смысле единства с «Белой Расой». Петербург был одним из центров идеологического базирования европейски ориентированного расизма — регион ближе к Европе.

Вторая группа — это имперцы. У них есть понимание, что нельзя создавать империю, демонстрируя при этом открытую ксенофобию в отношении этнических групп, из которых эта империя состоит. Поэтому все должны быть каким-то образом интегрированы и счастливы вместе. Имперский национализм вынужден быть толерантным.

Эти группы интуитивно ощущают себя идеологически похожими: самообозначение как «националистов» сохраняется и они даже признают таковыми друг друга. При этом шансов объединиться у них мало. Одни «воюют» с США и пытаются создать многонациональную империю, куда войдет так много территорий, как возможно, а вторые хотят отказаться от Кавказа и влиться в Европу. На Донбассе добровольцы из этих двух лагерей присутствовали по разные стороны фронта.

Третья группа — это те, кто вырос из мистического национализма вроде национализма РНЕ. Это такие православные фундаменталисты, сейчас публично не очень заметные. Они сохранили исходный антисемитский заряд, но потеряли большую часть влияния.

Где-то к 2007 году это разделение было совсем непоправимо. Примерно до 2013 года представителей всех течений еще можно было встретить вместе на Русских маршах, но потом и они развалились.

Почему националистические организации в 90-х скорее сдерживали уличное насилие, чем провоцировали его

— РНЕ и НБП никогда не были особенно склонными к повседневному насилию. Организации, ориентированные на прямое насилие, появились уже позднее. Пример — БОРН («Боевая организация русских националистов»): эта группа действительно изначально собиралась кого-то убивать, и планирование убийств было для нее главной активностью (члены группировки совершили 11 убийств; среди жертв БОРН были мигранты, антифашисты, а также журналистка Анастасия Бабурова и адвокат Станислав Маркелов — прим. «Бумаги»). Ни одна группа 1990-х годов так не работала.

Подозреваю, что как раз если бы РНЕ не функционировала, то какого-то низового насилия могло быть значительно больше. Потому что когда ты руководишь организацией, ты не хочешь, чтобы она выходила из-под контроля. Даже если ты готовишь вооруженное восстание, тебе не нужно, чтобы оно началось раньше времени. Поэтому ты удерживаешь своих людей от того, чтобы они пошли что-то громить.

В РНЕ из-за этого возникала большая неудовлетворенность: приходили молодые энтузиасты, а их пытались отправить на строевые учения или изучать идеологию. Они спрашивали: «Ну когда же?», — а им говорили: «В свое время».

Поэтому, возможно, праворадикальные группы скорее снижали уровень насилия, чем его провоцировали. При этом то насилие, в котором все-таки оказывалось замешано РНЕ, было не идеологическое, а коммерческое. Это были 1990-е годы, у людей с военной подготовкой был большой соблазн пойти кого-нибудь «крышевать». Но занимались они этим для заработка, и «крышевали» вовсе не по этническому признаку.

Первое дело комом

Помню, через пару месяцев моего пребывания в новой должности, в отдел обратился один парень, весело погулявший накануне в баре соседнего микрорайона со своими новыми знакомыми, которых он встретил там же, в баре, в начале этого веселого вечера, а попрощался через пару часов в подворотне напротив, причем, на прощание они взяли с собой его дорогую кожаную куртку с наполненными чем-то нужным ему, ну и им, видимо, тоже, карманами.

Можно было найти «злодеев», несмотря на отсутствие тогда видеокамер на улицах, возможности отслеживания мобильных телефонов и других полезных достижений прогресса, упрощающих сегодня жизнь современным полицейским. Тогда их отсутствие компенсировалось хорошими оперативными позициями на территории обслуживания, умением задавать наводящие вопросы и получать содержательные ответы. И этот процесс не подразумевал привязывания электрических проводов к гениталиям, как это, говорят, делается сейчас.

И мне, молодому рьяному оперу, таких позиций еще не имевшему, но очень хотевшему «проявиться», ситуация показалась подходящей возможностью. Я подробно опросил парня, выяснил обстоятельства и подробности происшедшего, более того, он поделился соображениями, где нужно искать «злодеев», сделанными на основе сохранившихся в его памяти воспоминаний о разговорах с ними. С собранным материалом я вприпрыжку поскакал к своему руководителю за санкцией на подвиг, и совершенно в другом настроении вышел от него спустя полчаса.

Вкратце резюмируя суть состоявшейся беседы, можно сказать, что энтузиазм, мной проявленный, был признан похвальным, а вот намерения – авантюрными и нецелесообразными, ввиду предстоящих трудозатрат и негарантированного результата, в то время, как количество одновременно находящихся на исполнении у каждого опера, и у меня, в том числе, материалов, исчислялось десятками, не говоря об оперативных делах, отдельных поручениях и необходимости реагировать на происшествия, случавшиеся на участке оперативного обслуживания независимо от воли руководства.

Нерастраченную положительную энергию, дабы не пропала зря, мне было предложено направить на внятное доведение до заявителя объективных причин, по которым мы не можем броситься в бой прямо сейчас, сопровождаемое убедительным обещанием сделать это чуть позже и с не меньшей эффективностью

Заявление по факту случившегося пока лучше не писать, а в материале проверки, которая проводилась изначально по телефонограмме из травмпункта, куда он обратился после произошедшего, целесообразней указать, в качестве обстоятельств получения травм, собственную его неосторожность, чтоб формальности не отнимали время и не препятствовали достижению результатов. «Короче, мы вам позвоним»

Все вышеперечисленное и было мною сделано, скрепя сердце, во имя стратегических интересов родного отдела.

Почему я вспомнил именно эту историю, ведь подобный подход был взят за правило и схожих ситуаций на моей памяти с десяток? Потому что именно с этим парнем мне довелось встретиться, спустя пару лет, на очной ставке в прокуратуре. В данном следственном действии я участвовал в качестве подозреваемого по уголовному делу, возбужденному по признакам статьи, предусматривающей наказание за злоупотребление должностными полномочиями. Сегодня по этой статье, в основном, привлекают к ответственности коррупционеров, укравших миллиарды. Для них она, собственно, и предусмотрена…

Оказалось, что при проверке архивных материалов сотрудники курирующей службы, активно упоминающейся последнее время в связи со своими сомнительными успехами в борьбе с террористами, повторно опросили того парня об истинных обстоятельствах получения им травмы, и тот не увидел причин эти обстоятельства скрывать. Думаю, в то время не существовало опера, которого нельзя было бы привлечь к уголовной ответственности, проведя повторную проверку по его материалам, а мой дебют в розыске вполне мог омрачиться бесславным эпилогом.

Равнодушная бюрократическая машина чудом не перемолола судьбу неискушенного молодого сотрудника. Именно поэтому, став адвокатом, я с готовностью прихожу на помощь обвиняемым в так называемых «должностных» преступлениях.

Неудачный побег из «Крестов»

https://youtube.com/watch?v=L_qyekWJznM

В новейшей истории России были предприняты две резонансные попытки побега из знаменитого питерского СИЗО. В 1991 году — рецидивиста Сергей Мадуев (про него есть отдельный эпизод «КР» — «Дело Мадуева. Приговоренный всеми»), а зимой 1992-го — группы заключенных во главе с Юрием Перепелкиным. «Побег из «Крестов» — напряженный двухсерийный рассказ о последней.

Главное в «Побеге из «Крестов» — большое количество реальной хроники, которая велась во время инцидента. Часто авторам «КР» из-за недостатка видеоматериалов приходилось «близко к тексту» переснимать ключевые события с актерами, но здесь все ключевые эпизоды засняты на камеру телевидения (одним из участников съемок был Александр Невзоров с программой «600 секунд»). Самый мощные из них — это отрывочные кадры рецедивистов с заложниками из служебного помещения и, конечно, переговоры родных с тюремщиками на улице, которые просят их сдаться. В «Побеге из «Крестов» есть и сюжетные повороты, и невероятный саспенс, а вторая серия вообще напоминает какие-нибудь камерные голливудские фильмы про переговоры бандитов и полицейских (например, «Собачий полдень»).

Возвращение криминала

Действующая армия России, вместе с МВД и Росгвардией – это почти два миллиона человек. 

Владимир Путин создал мощные и многочисленные силовые структуры. Это огромная армия людей, которым крайне сложно будет перестроиться на гражданские профессии. 

Повторение криминальных 90-х возможно, если все эти подразделения начнут резко сокращать при перемене власти, не заботясь о будущем сотрудников. 

Алексей Шерстобитов по кличке “Леша Солдат” – один из знаковых киллеров 90-х годов

Так было при развале СССР – значительную долю контингента “бригад” составляли бывшие военные, которых государство просто выбросило на улицу. Леша-Солдат, Гусятинский, Андрей Колегов, Солоник, Сергей Буторин – это все криминальные представители девяностых годов из разряда “служивых”. 

Другой фактор возвращения криминала – передел собственности и сфер влияния между элитами. Владимир Путин способствовал созданию прочных олигархических кланов, поэтому, если он уйдет, возможно появление усобиц, разборок и так далее. 

Впрочем, сегодняшний мир порядком отличается от обстановки конца прошлого века. В эпоху биометрии, мобильной связи, тотального видеонаблюдения и интернета, все же намного сложнее совершать преступления, даже если за плечами – служба в органах госбезопасности.  

Как были устроены крупнейшие националистические организации 90-х

— В 1990-е годы самыми крупными и заметными националистическими организациями были РНЕ («Русское национальное единство») и НБП (Национал-большевистская партия), во многом представлявшие два разных национализма. В РНЕ был национализм, условно, рабочего класса: в него входили люди отслужившие, военные, охранники, бывшие милиционеры и люди, которые хотели на них походить, для которых военные были образцом.

А национализм НБП, условно, представлял собой национализм интеллигенции. В ней состояли художники, неконвенциональные интеллектуалы и те, кто хотел на них походить, — в большинстве своем студенты или молодые люди студенческого возраста. Хотя региональные отделения НБП сильно отличались одно от другого.

При том что и те, и другие признавали себя союзниками, объединиться у них обычно не получалось — между ними проходила стилистическая граница. Ни у одной из организаций не было четкой идеологии, и они говорили иногда очень противоречивые вещи. В национал-большевистской партии, например, мог состоять кто угодно — от анархо-экологов до неонацистов; РНЕ считало себя идеологически монолитным, но и там был кто угодно, от православных анархистов до тех же неонацистов.


Иллюстрации: Елизавета Шавикова

С чем был связан кризис скинхедского движения и что с ним сейчас

— Впоследствии скинхед-движение начало фрагментироваться на отдельные группы: наци-скины, красные скинхеды, зеленые скинхеды и бонхеды. Уже с середины 2000-х говорить о скинхедах было некорректно, потому что как такового движения не существовало — были разные типы скинхед-идентичности. Националистически ориентированные идеи были выражены у них в более мягкой или более жесткой форме. Самая жесткая — у наци-скинхедов, но это была небольшая группа.

Бонхеды — это специфическая трансформация эстетики с гопнический чертой (термин «бонхед» (от английского bonehead — «балбес») используется для уничижительного названия неонацистов и националистов, копирующих стиль скинхедов — прим. «Бумаги»). Бонхеды восприняли исключительно внешний имидж, а также способность драться, нетерпимость к другой идеологии и ярко выраженные националистические настроения. Главным их противником становятся антифа, которые как раз сформировались как прямой ответ на развитие скинхед-движения. Это была не субкультура, а скорее уличная полугражданская активность, вызванная стремлением бороться с расширением националистического пространства.

Скинхеды ушли, но их идеи перерабатываются и используются в мейнстриме. В частности, националистические настроения бонхеды, «Русская пробежка», «Русский марш».

Исследования показывают, что чем младше поколение, тем оно толерантнее. Молодые люди — особенно в Петербурге — воспитываются в ситуации разнообразия повседневности. То, что происходило тогда и что сейчас переживает Европа, — это реакции первого этапа: когда в городе, в твоем окружении вдруг появляется много людей, которых ты не можешь четко определить. Поначалу они всегда вызывают настороженность, тревогу, а иногда и страх. И тут, конечно, помогает ксенофобия.

Но жизнь взяла свое. Все классы смешаны, дворы наполнены разными детьми с разными мамами, которые друг с другом общаются. Происходит рутинизация этих практик. настроения существуют, но несмотря на это, постепенно формируются устойчивые модели толерантного поведения.

Все не как в сериале

«На земле ведь преступления на раскрывают, почти никогда». Эта фраза седовласого полковника, в прошлом руководителя одного из подразделений уголовного розыска, а ныне преподавателя кафедры криминалистики мне, слушателю одного из последних курсов юридического института тогда показалась странной, хотя запомнилась на всю жизнь.

Чем же тогда они занимаются? Ведь, по стойкому убеждению двадцатилетнего пацана, уже хоть и не наивного, но мало еще искушенного в нюансах милицейской службы, именно в этом заключается работа оперативного сотрудника, опера. На дворе середина 90-х, экран телевизора еще не погряз в бравурных нереалистичных историях о крутых полицейских, стреляющих на шорох и раздающим направо и налево оплеухи на пути к достижению своих высокоморальных общественно полезных целей. Кстати, эффективным подспорьем в понимании этих нюансов для телезрителей тех времен стали первые серии только что вышедших на видеокассетах «Улиц разбитых фонарей», с их странной, но, как было понятно посвященным, очень реалистичной атмосферой ментовского быта тех дней. Это потом проект превратился в бесконечную мыльную оперу, оторванную от реальности, как пингвин от балета.

А для меня лично входом в эту реальность стала дверь одного из линейных отделений внутренних дел на транспорте, куда я поступил на службу в качестве оперуполномоченного группы уголовного розыска. Узкий длинный коридор переоборудованного помещения на первом этаже жилого дома, в одном из районов севера Москвы, вел в подразделение криминальной милиции, занимавшее несколько кабинетов в его конце. Самое, что ни на есть, низовое подразделение угрозыска, «земля». «Дальше фронта не пошлют», как говорили в фильмах про войну. Дальше и некуда – самый конец коридора. В те времена, конечно, в принципе УВД не располагали дворцами из стекла и бетона, как сейчас. А уж транспортная милиция то в авангарде материального обеспечения точно не присутствовала.

Первый мой наставник – на тот момент старший опер по особо важным, а в дальнейшем – начальник СКМ, Соловьев Алексей Иванович, встретил меня у входа в этот новый мир и стал для меня человеком, оказавшим неоценимую помощь в познании его правил и законов.

Не тех, что написаны в кодексах и инструкциях, этому учат в институтах. Других. Неписанных, жизненных.

Статистика, «палочная система» тогда, как и сейчас, наверное, была основой оценки результативности деятельности, просто тогда этого никто и не скрывал, в отличие от сегодняшних руководителей, лицемерно разглагольствующих на тему «служение народу, как главная задача правоохранительных органов». Абсурдно высокие показатели раскрываемости на уровне 90-95 процентов, переносимые старательно из таблички в табличку в конце каждого отчетного периода достигались разными способами, в основном, нарушением порядка регистрации заявлений о потенциальных «глухарях».

Порядок этот не был тогда таким строгим, заявление писались не в дежурной части, с получением талона-уведомления, как сейчас, а в кабинете дежурного, или не дежурного, опера, или участкового, что вполне позволяло ему – заявлению, – потеряться на пути к соответствующему журналу учета.

Соответственно, если заявление появлялось одиноко, без приложенных к нему «злодея», очевидцев и других, уже обнаруженных и документально зафиксированных обстоятельств, иными словами, если преступление не было раскрыто уже на этапе регистрации, то и регистрировать его не спешили.

Как скинхеды нападали на мигрантов и как силовики боролись с националистами

— В 90-е вообще было много насилия — по самым разным поводам. Но если мы говорим об организованных и политизированных уличных нападениях, то связаны они как раз с появлением скинхедов.

Скинхеды возникают в конце 90-х — как импортированная субкультура. Вначале они еще искали себе темнокожую жертву. Например, один из первых получивших широкое освещение эпизодов произошел в 1998-м, когда московский скинхед Семен Токмаков избил охранника американского посольства. Но даже в крупных мегаполисах темнокожих людей было мало. Поэтому произошла неизбежная переориентация агрессии — прежде всего на Центральную Азию и исламские регионы России.

Как субкультура скинхеды сошли на нет в средине 2000-х вследствие довольно сильного пресса силовых органов. Школьников, которые выглядели как классические скинхеды, задерживали на входе в метро, с ними вели профилактические беседы, записывали в детскую комнату милиции — в общем, убеждали, чтобы они так не выглядели. Это помогло. А без внешнего маркера молодежная субкультура не очень жизнеспособна.

При этом сами люди остались, и их убеждения тоже. Но они слились, например, с футбольными фанатами. Сейчас символика, которую носят ультраправые, скорее футбольная, а не политическая. Но масса людей носят такую же, вовсе не разделяя их убеждений.

Кто болеет за «Зенит»

paperpaper.ru

Спецпроект «Бумаги»

На кого нападали скинхеды и почему драки для них были нормой

— Для скинхедов был характерен определенный стиль жизни: тренировки, битвы, драки. Были какие-то вылазки в город, чтобы внимательно следить за порядком. Например, скинхеды ходили маршем по улице — и разбирались со всеми, кто не попадал под их представления о нормативности. Естественно, это были геи, лесбиянки и все те, кто, по их мнению, нарушал гендерные порядки.

В каждой субкультуре есть ядро, которое держит группу. Здесь первоначальной субстанцией были патриархальные ценности, гендерный порядок, жесткая маскулинность. Присутствовал и революционный момент, связанный с изменением общественного строя, борьбой за справедливость: у скинхедов был очень высокий уровень критичности к власти. С другой стороны, у группы, которую мы изучали, были связи с политикой и с милицией.

было нормой. Нам рассказывали, что особенным уважением пользовались скины, у которых были в списке убитые или побитые. Часть из этих историй, как мне кажется, фантазии, часть — правда. При этом это была достаточно продвинутая молодежь, которая увлекалась историей, политикой. Это не были группировки, какие были, например, у гопников.

1990-е — это период, когда никому особенно не было дела до молодежи. В этом смысле такие гомосоциальные сообщества, мужские братства, гарантировали, во-первых, разделенность картины мира, а во-вторых, защиту в любой ситуации. В данном случае тебе дают определенное превосходство, право на власть, на контроль, на наведение порядка. Ты получаешь индульгенцию на то, чтобы решать, кто прав, кто виноват. Это право подкрепляется авторитетом группы.

За гранью: сибирский потрошитель

https://youtube.com/watch?v=mbpdZVsJ79I

«КР» всегда была источником жутких сюжетов, которые могли бы стать основой не менее жутких произведений, но иногда там встречается такое, что сразу думаешь — к черту такие сюжеты. В начале 90-х в городе Новокузнецке, что в Кемеровской области, начали пропадать люди — в основном женщины и дети. После нескольких лет поисков по чистой случайности выяснилось, что все это время душевнобольной Александр Спесивцев мучил и убивал их в квартире, где жил вместе с матерью и сестрой — первая приводила ему жертв, а вторая просто присутствовала. Каждая деталь этого дела — ад в чистом виде, в который не хочется верить. Спесивцеву приписывают 82 жертвы, хотя доказано лишь два десятка, но все эти цифры меркнут перед кадрами из его квартиры или интервью его матери. Которая, кстати, сейчас живет в Кемеровской области, как и сестра. — Стас Ломакин

Почему в начале 90-х националисты выступали против евреев и как появились антикавказские настроения

— История русского радикального национализма представляет собой постоянную дивергенцию. Когда всё начиналось в 1990–1991-м, еще была какая-то объединяющая идеология, общая для всех националистических организаций рабочего класса (кроме НБП): «кто виноват — евреи», «масоны стоят за Соединенными Штатами Америки». Был какой-то консенсус по этому поводу.

Националистические организации 90-х были очень ригидны, и их политическое предложение не реагировало на политический спрос. На протяжении 1990-х была сильная кавказофобия: и по опросам, и по средствам массовой информации было видно, что люди были озабочены «кавказцами». Но РНЕ и НБП на это, по правде сказать, слабо реагировали.

Почему жители стран Закавказья мигрировали в 90-е

paperpaper.ru

И как на них реагировало российское общество

Я был на встречах РНЕ в 1990-е годы. Туда приходили люди и начинали рассказывать, что у них в районе кавказцы, а РНЕшники говорили, что за этим стоит «жидомасонский заговор», — но людей этот заговор не интересовал совершенно, а РНЕ ничего другого не могло предложить. Массовое настроение тогда ушло очень далеко от традиционного антисемитизма.

Интересно, что сегодня само по себе это обозначение, этноним, просто исчезло: все знают, что те, кого раньше называли «кавказцами», состоят из армян, грузин, чеченцев, азербайджанцев — и это разные группы. Но тогда они схлопывались в одну категорию.

Траекторию антисемитизма было легко объяснить: это было очень советское явление. Существовал образ доцента-еврея, который отдал детей в музыкальную школу, — «а я работаю на заводе и вкалываю, пока он, паразит, перекладывает бумажки» — это буквальная цитата из того, о чем говорила клиентура РНЕ. Это был такой сильный классовый рессентимент.

Но в 90-е годы доцент превратился в нищего бюджетника и никакой зависти не вызывал, и вспоминали о нем в основном в контексте «дать денег российской науке». В 90-х был Березовский и семибанкирщина, и они немного подпитывали гаснущий советский антисемитизм. Но потом и их не стало.

Почему кавказцы пришли на смену евреям и стали таким универсальным негативно воспринимаемым образом? Сложно сказать, я не рискну однозначно предполагать что-то. В 90-х по всему Кавказу шли войны, от которых люди бежали, кто куда мог. В связи с чем количество «понаехавших» в российских регионах, видимо, действительно сильно выросло. Те, кто жил там раньше, внезапно начали сталкиваться с большим числом людей, говоривших на другом языке, чем они видели вокруг себя прежде.

Поскольку приезжим надо было куда-то встраиваться, а состояние российской экономики было печальное, они занимались чем могли: например, розничной торговлей — одной из немногих развивавшихся отраслей, где можно было как-то себя прокормить. И, наверное, где-то действительно конкурировали с местными, которые теряли работу и тоже вынуждены были идти в торговлю. Поскольку рыночная конкуренция в то время часто принимала характер погромов и поджогов, всё вместе это, видимо, слилось в ощущение угрожающего нашествия в глазах значительного числа людей. Но вряд ли это вся история.

Рабский кооператив в Кировской области

https://youtube.com/watch?v=nSkAPKO94t8

«Криминальная Россия», помимо всего прочего, еще и кладезь офигительных (разумеется, со знаком минус) историй, в которые невозможно было бы поверить, не случись они на самом деле. 

В начале 90-х бывший электрик и разнорабочий Александр Комин из города Вятские Поляны Кировской области решает устроить новый бизнес. Под собственным гаражом на глубине 9 метров он вместе с приятелем строит бункер с парником для выращивания овощей и последующей их продажи кафе и ресторанам. Но по их плану работать должны были не они, а их рабы — обычно из неблагополучных граждан, например, бомжей, которых никто искать не будет. Эту бизнес-модель Комин узнал от одного из сокамерников, когда в 70-е отбывал срок за хулиганство. 

Позже Комин решил сделать из бункера швейную фабрику. Он сам увлекался шитьем и даже мечтал стать модельером. Комин стал искать доверчивых девушек, которые соглашались спускаться в бункер под предлогом попойки, а становились рабынями, которые работали на него по 14-16 часов в день. «Кооператив «Узник» — это не только эталонная страшилка на ночь, но и рассказ про то, как легко в современное общество проникают мотивы, достойные раннего средневековья.

Как заслуженный учитель Союза оказался педофилом

https://youtube.com/watch?v=0ZAB8a4zVR0

Личность Анатолия Сливко, заслуженного учителя РСФСР, руководителя туристического кружка «Чергид», а также педофила и насильника, известна широкой публике значительно меньше, чем тот же Андрей Чикатило. Послужной список у Сливко не такой внушительный — «всего» семь жертв против более почти шести десятков у Чикатило. Но Сливко можно и нужно считать, пожалуй, первым знаменитым серийным убийцей в истории СССР. Он действовал в 60-80-е годы, а это время, когда подобные преступления и маньяки только начинали подробно изучаться по всему миру (см. тот же «Охотник за разумом»). Неудивительно, что сам Сливко, уже будучи пойманным, консультировал следователей, которые искали Чикатило.

«Дневник оборотня», помимо всего прочего, — одна из самых жутких серий в истории «Криминальной России». Сливко вел дневник, отрывки из которого зачитываются по ходу повествования; еще у него была привычка записывать издевательства над детьми на любительскую камеру — некоторые отрывки попали в выпуск документального сериала. Еще одна важная особенность этого эпизода — советский антураж, которого нет почти ни в одной другой серии «Криминальной России». Если в сериях про 90-е насилие, убийства, бандитизм обычно показывается, как обратная сторона эпохи, то в «Дневнике оборотня» действия Сливко противопоставляются тихой и безоблачной жизни СССР времен позднего Брежнева. И от этого только становятся страшнее. 

Первый российский хакер против банка США

https://youtube.com/watch?v=Wr_YC2CIhkA

Начало 90-х — первая пора персональных компьютеров в нашей стране, а значит — и первые попытки хакерства. «Неуловимый взломщик» посвящен истории, пожалуй, самого известного хакера новой России, Владимира Левина. В середине 90-х попытался украсть со счетов американского «Ситибанка» более $10 млн. Когда Левин переводил на открытые им же счета по всему миру деньги банка, в России еще не существовало уголовной статьи за электронные преступления. Поэтому новорусского хакера пришлось ловить за границей, а затем уже перевозить в США, где он и предстал перед судом.

История Левина неоднозначная. Взломав «Ситибанк» в 90-х, он мгновенно стал культовой фигурой в хакерских кругах. Однако впоследствии его слава несколько потускнела, когда появилась информация, что Левин ничего не взламывал, а просто купил коды шифрования у других электронных преступников за небольшие деньги. Но как бы там ни было на самом деле, со случая Левина, пожалуй, началась история злого русского хакерства в широком смысле этого слова, которая до сих пор (см. последние американские выборы) будоражит весь мир. Если продолжать фантазировать про голливудские последствия, то этот эпизод «Криминальной России» легко мог бы стать прологом к новым приключениям Джеймса Бонда или следующей части Mission Impossible.

Поделитесь в социальных сетях:FacebookXВКонтакте
Напишите комментарий